Transforming universe
«Фиолетовый дождь»
Оригинальное название: "Lluvia púrpura"
Автор: Taipan Kiryu
Перевод с испанского: [J]astrotrain1988[/J]
Разрешение на перевод: получено
Вычитка вольная: [J]Skeinweaver[/J]
Вселенная: G1
Рейтинг: R
Персонажи: Громовержец, Деформер
Жанр: драма, приключения
Объём: 13 глав
Краткое содержание: Громовержец всматривается в тени прошлого в поисках утраченного сокровища и не подозревает, что вопрос всей жизни может решиться в один миг.
Примечание переводчика: данный текст является переводом испаноязычной (оригинальной) версии фанфика “Lluvia púrpura” (автор Taipan Kiryu). Имена канонических персонажей переведены в соответствии с традицией G1, поскольку оригинал предполагает смысловое понимание имени Thundercracker (Громовержец), к тому же русскоязычные фанаты не всегда владеют английским языком.
Глава 5
Приглушенные голоса, доносящиеся откуда-то извне. Определённо, голоса.
Коленвал молча поднялся с платформы для подзарядки и, подгоняемый любопытством, направился в главный отсек своего жилища.
Там, на платформе-диване, сидел Громовержец и смотрел новости по автоботскому каналу.
- Шпионишь, парень? – спросил старый трансформер не без иронии.
Громовержец дёрнулся и быстро обернулся, глядя на своего создателя через плечо.
- В этих передачах ничего ценного нет. И я не шпион, - сухо ответил сикер. В его голосе громыхнуло негодование.
Коленвал проговорил с жёсткой усмешкой.
- Ах да, я и забыл. Ты ведь сикер, не так ли? Элитный боец.
Громовержец нахмурился, однако постарался скрыть, что задет сказанным. Он резко отвернулся и снова уставился в светящийся экран монитора, быстро переключив канал.
На экране замелькали две скоростных наземных машины. Десептикон следил за гонщиками в большом удивлении: такие развлечения во время войны увидишь нечасто.
Коленвал сел подальше от Громовержца. На него снова нашла тоска и печаль.
- Помнишь, ты в детстве любил смотреть гладиаторские бои? – тихо спросил старый робот.
Громовержец улыбнулся, поразившись внезапной смене настроения своего создателя.
- Да, помню, - кивнул он. – Я бы и сейчас на них ходил, если бы их проводили...
Задумчивое настроение Коленвала мгновенно переменилось.
- Ты восхищался этим проклятым безумцем с ранних лет... Ты поэтому пошёл к нему в подручные?
Улыбка пропала с лица Громовержца. Ещё рано было радоваться. Их перемирие было очень шатким, и не стоило об этом забывать.
- Нет, не поэтому, - произнёс он, понизив голос.
Оптика Коленвала сузилась в пристальном фокусе на синем трансформере перед ним.
- Так почему же? Что он тебе предложил? Власть? Положение?? Абсолютное господство над себе подобными?
Громовержцу становилось всё более не по себе. Ему жгуче захотелось телепортироваться, как умел Деформер. Исчезнуть, теперь же исчезнуть — последний шанс спастись бегством.
- Честь, - угрюмо ответил десептикон, сжимая кулаки на коленях. Он не осмеливался смотреть в оптику создателю.
- Чееесть?! – вскричал Коленвал в ярости. Всё, что накопилось за тысячи лет боли и гнева, теперь вырвалось наружу. – Не честь ли стала твоей первой жертвой в день, когда ты принял на свои крылья эти гнусные фиолетовые символы!?
Десептикон неловко шевельнулся на месте, словно не находя удобного положения.
- Я не хотел бы говорить об этом, - пробормотал он.
- О, но мы будем говорить об этом, малыш, будем... - Коленвал выталкивал каждый слог как что-то мерзкое и причиняющее боль. – Ты же сам пришёл ко мне, помнишь? Я был бы совершенно счастлив, если бы никогда больше тебя не увидел!
Коленвал бросил взгляд на собственные автоботские эмблемы — потускнели так, что красными уже не назовёшь, но гордился он ими не меньше.
- Видишь, Шатун? - Коленвал гордо поднял и расправил плечи: указывая на знаки. - Вот моя вера, вот моя сущность… Моё место в мире.
- То же самое значат мои знаки для меня! - огрызнулся Громовержец.
Коленвал воскликнул с нескрываемым презрением:
- И ты этим очень гордишься, надо понимать!
- Конечно! Я горжусь, что ношу эти знаки!
Лицо Коленвала исказилось от острого отвращения.
- Ха... Должно быть, я, слишком долго просидел взаперти... отстал от жизни и не знаю, что теперь принято гордиться, если ты бандит.
- Я не бандит!
- Бандит, десептикон... Какая разница? Ты бредишь властью, как все прочие предатели, пошедшие за этим безумным гладиатором... Связавшись с десептиконами, ты разрушил всё... Всё, чему тебя учили, всё славное прошлое твоих предков... Я не для того тебя создавал, Шатун!
Сикер молча опустил голову. Каждый раз, когда создатель называл его старым именем, на него находили непонятные оцепенение и слабость. Будто время двигалось вспять, в прошлое. Не то чтобы он стыдился этого прошлого — просто слишком многое произошло с тех пор. Ему просто хотелось, чтобы Коленвал понял его, как он сам пытался понять отца.
- А скажи-ка мне, малыш Шатун, - продолжил Коленвал, и могучего десептикона снова пробрала дрожь при звуках прежнего имени, - каков он? Ведь ты один из его приближенных? Каков он — Мегатрон?
- Он не безумец, как ты полагаешь... Это я могу сказать точно, - сердито сказал Громовержец.
- Так ты защищаешь его? Я не удивлён. В конце концов, ты всего лишь один из его рабов.
Громовержец выключил монитор и поднялся на ноги. Коленвал вздрогнул, различив на лице сына гримасу лютой злобы.
- Я не раб! Мегатрон начал эту войну как раз для того, чтобы мы смогли избежать такой судьбы! Мы не машины. Наша судьба — стать великими!
Коленвал смотрел на своё творение с ужасом.
- Праймус... Ты десептикон... Настоящий десептикон...
Вдруг Громовержцу стало стыдно. Он снова сел, чтобы избежать этого обвиняющего взгляда.
- Я только... Я стал, кем решил, - тихо сказал он.
- И сделал самую большую ошибку в своей жизни, - прозвучал печальный ответ.
Коленвал любовался высоким воином атлетического строения, который стоял перед ним. На этот раз молодой робот крепко обнял своего создателя, не дожидаясь приглашения.
- Полегче, парень, полегче... Ты сильнее, чем был, шлак! Как никогда раньше! – Коленвал рассмеялся, пытаясь обнять Шатуна. Это было не так-то просто сделать: мешали огромные крылья на спине новоявленного сикера.
Шатун пристыженно опустил голову.
- Прости.
- Хватит извиняться... Ты сикер, Праймуса ради! Только посмотри на себя!
- Я стал сикером благодаря тебе, папа.
Коленвал энергично тряхнул головой.
- Не говори глупостей! Ты сам добился этого, парень. Мы оба знаем, что я сначала был против...
- Ты переживал за меня, и я тебе благодарен.
- Время показало, кто был прав. Я так горжусь тобой, малыш.
Шатун смущённо улыбнулся. Коленвал обнял его сильнее и положил голову ему на плечо. Праймус... Какой он стал высокий! Искру механоида переполняли счастье и гордость.
Коленвал неохотно сел в огромную моечную бадью, наполненную зеленоватой жидкостью.
- Не ворчи, лучше сядь спокойно. Свежая лучше, - сказал Громовержец, наклонив над бадьёй металлическую бутыль и продолжая наливать зелёную жидкость.
- Пустая трата времени. К тому же я не спарклинг и не привык к такому унизительному обращению, - ответил старый робот, скрестив руки на груди. Однако сидел он тихо.
Громовержец подумал, что его создатель порой ведет себя хуже спарклинга, но промолчал. Он поставил бутылку рядом и принялся тереть спину своего создателя металлической губкой.
- Эта антикоррозийная жидкость защитит тебя от ржавчины. Хотя на твоём месте я бы сменил корпус.
Коленвал вновь проворчал что-то, а затем умолк, не став спорить. В течение нескольких минут можно было слышать только звук губки, тершейся о металл старого робота.
- Шатун... - произнес наконец Коленвал.
- Что? - рассеянно отозвался Громовержец, сосредоточенно воюя с особенно глубокой коррозионной каверной в плечевом шарнире создателя.
- Ты не мог бы снять это? Они меня пугают, - пояснил Коленвал, неприязненно глядя на тонкие винтовки на предплечьях Громовержца.
Сикер кивнул. Он осторожно снял винтовки и поставил их рядом.
- Так лучше? - спросил Громовержец.
Он не чувствовал себя таким незащищенным уже тысячи лет. Странно было видеть свои руки такими... голыми. Он не помнил, чтобы эти винтовки снимались хоть раз с тех пор, как присоединился к десептиконам. Они стали словно дополнительными частями его самого. И в то же время, не чувствовать их на себе — в этом было какое-то странное облегчение, будто снова вернулось беспечное детство, пусть ненадолго.
- Да, лучше... А еще лучше будет, если ты снимешь эти знаки, - ответил Коленвал.
- Это невозможно.
- Я так и знал.
Молчание.
И снова молчание.
Коленвал вспоминал. Он помнил, как учил своего непоседливого отпрыска пользоваться ванной. Теперь роли поменялись. Возможно, так бы всё и случилось по заведённому ходу вещей, но эти фиолетовые знаки... они всё отравляли. Коленвал мог бы простить одиночество, пустоту...
Набравшись смелости, автобот решил высказать мысли, мучившие его девять миллионов лет:
- Как ты живешь, Шатун? У тебя... есть друзья... там?- спросил он хриплым голосом.
- Есть немного... Вообще-то нам некогда думать об этом.
Громовержцу вспомнился Деформер. Надо бы связаться с ним. Он отключил комлинк, чтобы черно-фиолетовый солётник не смог его побеспокоить. Впрочем, Громовержец был уверен, что развесёлый истребитель давно наэнергонился до такого состояния, что едва ли вспомнит его имя и, скорее всего, уже упал в объятия какой-нибудь фемке.
- Наверное, тебе бывает... тяжело? Я слышал об этой планете... Земле, - продолжил Коленвал, пытаясь сохранять безразличный тон. Тщетная попытка, как заметил Громовержец.
- Да... Но не волнуйся, я сам могу о себе позаботиться.
- Кто сказал, что я волнуюсь?
Десептикон пожал плечами. Это замечание не особенно задело его. Голос Коленвала временами смягчался, а больше его ничто не волновало. Громовержец продолжал осторожно и очень мягко чистить корпус своего создателя, который выглядел значительно лучше, чем всего цикл назад.
- Эта новая система микросхем... Ну, которую ты принес... – начал Коленвал, прервав молчание.
- Да?
- Может быть, стоит ее попробовать, - Коленвал избегал смотреть в оптику своему созданию.
- Хорошо. Почему бы и нет? – ответил Громовержец как можно невозмутимее, отчаянно стараясь не улыбаться.
Коленвал буквально влетел в дом, позабыв закрыть дверь. Никогда в жизни он не бегал так быстро. Никогда.
Поспешно включил настенный монитор. Ему не пришлось переключать каналы. Все они показывали одно и то же. Размытые крупные планы, дрожащая картинка. Хаотически мелькающие кадры. Битвы. Лазерные залпы. Кибертронцы, воюющие с кибертронцами. Безумное, рваное, бешеное смешение всего и вся. Кибертронцы убивают кибертронцев...
Война.
На Кибертроне началась война.
Коленвал рухнул на ближайший стул, крепко стиснул ладони. Он не чувствовал собственного корпуса. «Праймус, защити его», - подумал он.
И, словно в ответ на его мольбу, в комнате Шатуна послышался шум. Коленвал вздрогнул и посмотрел в сторону внутренней части дома. Неужели туда кто-то проник? Идея ограбления показалась ему абсурдной, хотя теперь, когда началась война, он уже ни в чем не был уверен. Наставали большие перемены. Всё должно было перемениться, всё.
Прежде чем он успел что-либо сообразить и предпринять, дверь в дальнюю комнату открылась и на пороге появился Шатун. Он нес большой металлический контейнер.
- Малыш! Что ты здесь делаешь?!
Молодой сикер был, похоже, не рад встрече с отцом. Он надеялся не застать его в это время дня.
- Видишь, вещи собираю, - сказал он странным голосом.
- Ты отправляешься на фронт? – спросил зеленый робот. Его оптика излучала страх.
Шатун мрачно кивнул.
- Во имя Праймуса... Пожалуйста, береги себя! Не надо геройствовать, слышишь? Ты капитан сикеров аяконского сектора Гамма-75, но...
- Я отправляюсь на другой фронт, - сухо оборвал его Шатун.
Коленвал смотрел на сына в полном смятении, не понимая, о чем тот говорит.
Сикер заставил себя говорить спокойнее. Его взгляд стал очень серьезным.
- Я отправляюсь в Полигекс, - сказал он просто.
Коленвал не поверил. Его губы шевелились, но динамики не могли произвести ни звука.
Полигекс... Центр мятежа... Цитадель тех, кто начал сеять ужас и смерть под той кровавой фиолетовой эмблемой — цвета пролитого энергона.
Шатун продолжал говорить:
- Это ради нашей свободы, отец. Десептиконы взялись за оружие, чтобы свергнуть тиранию Совета...
Коленвал отступил на шаг, не в силах осознать то, что только что сказал его сын. Он просто не мог принять его слова. Этого просто не могло происходить. Даже ужасы войны не шли ни в какое сравнение с тем, отчего он теперь оцепенел.
- Мегатрон прав. Его слова выражают чувства тысяч из нас. И мы наконец получим право на свободу и действие! - Шатун протянул своему создателю датапад.
Коленвал бросил взгляд на кибертронские графемы. Это был один из тех подрывных манифестов, которые в последнее время нелегально распространялись по всему Кибертрону. Фиолетовый знак, изображенный по всему тексту, заставил его отшатнуться.
- Да... Да как ты смеешь приносить в дом эту мерзкую пропаганду?! – закричал Коленвал вне себя от ярости, швырнув датапад на пол.
- Это не мерзость, папа! Это свобода! Свобода! Как ты не понимаешь? Мы больше не будем винтиками огромного механизма! Мы сможем сами выбирать свою судьбу! Мегатрон — освободитель! Он сделает Кибертрон центром Вселенной!
- Ты сумасшедший идиот! Послушай себя! Ты несёшь чушь! Тебе промыли процессор и настроили против твоей же расы, как ты не видишь? Эти десептиконы опасны! Давно ты с ними? Отвечай!
Впервые за весь разговор Шатун запнулся.
- Почти сразу как стал сикером... Мегатрон уже имел влияние в армии... Я имел честь встретиться с ним лично и...
-Мегатрон — убийца, и ничего больше!! А ты никуда не пойдешь, Шатун! – ярость в голосе Коленвала крепла.
Сине-серый сикер притушил оптику и выпрямился. Коленвал еще никогда не видел его таким серьёзным.
- Громовержец, - холодно произнес он.
- Что? – с досадой выкрикнул Коленвал. Он уже ничего не понимал, его охватило полнейшее смятение.
- Громовержец... Моё имя теперь Громовержец.
- Что за бред? Что всё это значит?! Ты сменил имя? К-как? Почему!
- Ты знал, что я способен создавать звуковые удары, отец? – перебил его бывший Шатун. – Когда меня перестроили в сикера и эти крылья стали частью моего тела, я обнаружил это в себе! Я начал управлять моей новой способностью... А потом появился Мегатрон. Он сказал мне, что у меня есть дар, который делает меня уникальным. Под его руководством я смогу сотрясать города... делать то, чего никогда не делал ни один авиатор!
Оптика сикера сияла. Его взгляд казался устремленным куда-то вдаль. Он говорил, не глядя на своего создателя, будто забыв о его существовании. В нем остались лишь исступлённый восторг, честолюбие и преданность... Коленвал никогда еще не видел такого помешательства. Серо-синий робот перед ним вдруг показался ему незнакомцем.
- Безумец, БЕЗУМЕЦ! Отрекись от ложных идей и защити свой народ от этих убийц!
- Мой народ в Полигексе.
Коленвал сам не понял, как пришёл в движение, так быстро всё случилось. Лишь боль в руке заставила его осознать, что он сделал.
Громовержец тоже был шокирован. Он отступил на шаг, пораженный тяжелой пощечиной, которую с такой силой нанесла некогда любящая рука.
Но удивление длилось лишь несколько мгновений. Взгляд сикера стал диким, свирепым — Коленвал никогда его таким не видел. В какой-то миг он был уверен, что его создание собирается напасть на него.
- Я верен делу десептиконов, - яростно отрезал Громовержец. Коленвал не узнавал его голоса.
Не обращая внимания на своего создателя, новый десептикон направился к двери.
Коленвал отвернулся, не в силах настроить оптику на этого незнакомца. Когда голос вернулся в его динамики, он почувствовал жгучую боль в гортани:
- Если выйдешь за эту дверь, даже не думай возвращаться! Я отрекаюсь от тебя! – крикнул он в отчаянии. - Если ты присоединишься к этим изменникам... - слова раздавливали его, - ты убьешь моего сына, - медленно закончил он, понимая, что, возможно, это будут последние слова, которые услышит от него единственное творение.
Громовержец замер в дверях; жёсткий силуэт поколебался — на мгновение. Ты убьешь моего сына…
Но решение уже сделано.
Дверь за ним закрылась, а затем снаружи послышались шаги и звук трансформации. Шатун умер. Десептикон Громовержец шагнул навстречу новой судьбе, став врагом собственной расы.
Коленвал рухнул на пол, пораженный, уничтоженный. Боль... Глубокая боль охватила его Искру, едва не погасив ее.
Глава 6
Режим подзарядки.
Теоретически, этот режим был самым глубоким состоянием отдыха, которого мог достичь кибертронец.
Однако подзарядка — нечто гораздо большее, чем простое восстановление сил. Это личное пространство, где время и застывает и длится бесконечно. Это способ ускользнуть из реальности и поддаться иллюзии вечного счастья, если война и везение позволяли достичь тех блаженных пределов.
Оптические датчики Коленвала включились и погасли. Так повторилось четырежды, прежде чем они настроились на восприятие в приятном, неярком свете.
Впервые за бессчётные тысячелетия он чувствовал себя хорошо. Постоянное чувство горечи, казалось, наконец оставило его в покое. С новыми микросхемами, которые поставил ему Громовержец, он вновь чувствовал себя полным энергии.
Старый автобот встал с платформы для подзарядки и не торопясь приблизился к открытой двери, заглянул в «главную комнату». Всё выглядело вполне привычно. Сколько раз он видел эти старые стулья, стол, монитор на стене... Немые свидетели его одиночества.
Но унылой монотонности больше не было. Слабый свет единственной лампы выхватывал живое напоминание о далеком счастье, которое перемешивалось с печалью.
На диване-платформе перед монитором лежал Громовержец. Он устроился на спине, подложив под голову руки. Похоже, усталость взяла своё. Тусклые отсветы падали на тёмно-синий корпус, а лицо казалось странно-безмятежным для этого неспокойного времени.
И это спокойное выражение привлекло Коленвала. Старый механоид не смог пройти мимо. Когда Шатун в последний раз был так умиротворён? Когда в последний раз он спал так спокойно? Коленвал не знал этого... Он не хотел знать, в какой момент пропала детская невинность. Разорение и смерть окружали сына большую часть жизни, сокрушался Коленвал.
Его внимание привлёк слабый звук. Громовержец шевельнулся. Он крепко спал, но, должно быть, ему было неудобно лежать. Диван-платформа не был приспособлен для трансформеров с крыльями.
Неловкое движение умилило Коленвала. Охваченный простым и цельным переживанием, отбросив опасения и обиды, он подошёл к своему созданию, заботливо приподнял его за плечо и попытался расположить огромные крылья поудобнее.
Громовержец что-то шепнул во сне, и Коленвал поколебался. Его рука оказалась у самого лица сына. Он поднёс трясущиеся пальцы, но они едва прошуршали по светло-серым лицевым пластинам. Коленвал тряхнул головой, не в силах по-настоящему дотронуться до лица своего создания. Покачав головой ещё, старый автобот отступил и присел на стул рядом.
Он вспомнил те далекие времена, когда, бывало, влепит сыну затрещину в шуточной потасовке, а тот весело улыбается в ответ. Эти грубые забавы не были редкостью с первых стадий жизни тогда еще безобидного мальчишки.
Но сейчас было не до игр. Жизнь сикера была полна настоящего насилия, жизнь в постоянной опасности, запятнанная чужой смертью.
Тишина была почти полной, как и темнота. Это был очень тихий цикл. Лишь редкие звуки с улицы... будто там продолжается нормальная довоенная жизнь.
И Коленвал притворился, что так оно и есть.
Притворился, будто не было войны, будто не было тысяч тоскливых лет, будто нет фиолетовых знаков на крыльях сына... Будто ничего больше нет... Только он и его создание, его обожаемый Шатун.
Но боль была слишком сильной, её забыть не удавалось. Невозможно вечно притворяться слепым, как бы ни хотелось удержать эти секунды.
В памяти старого автобота раздавался радостный детский смех. Счастливые картины давно ушедших времён вставали как живые. Почти невозможно было поверить, что это его ненаглядное создание так рано повзрослело и теперь лежит перед ним, пройдя через мерзости войны... разрушения... и измены.
Через всё это сумасшествие, от которого его Шатун слишком рано повзрослел.
Война и собственные амбиции сформировали его, но лишили детства — важного жизненного этапа для каждого кибертронца. Коленвал жалел этого молодого трансформера, который знал лишь неистовство и несправедливость боя.
Это было самое страшное зло войны... она лишала доверчивой наивности и делала из трансформера эффективную машину... машину хищнического выживания... послушную машину для убийств.
Откуда в Искре, созданной из Искры Коленвала, могло взяться столько ожесточения?
Коленвал склонился и внимательно посмотрел на спящего Громовержца. Война оставила на нем свою печать. Лицо сикера дышало силой и жестокостью. Он был полон энергии, он пережил множество сражений. Удивительно, как это умиротворенное лицо могло принадлежать такому могучему трансформеру. Могучему, но воплощавшему в себе зло.
Коленвал знал о головокружительной карьере Громовержца в рядах десептиконов. Он старался следить за успехами его триады. Он прекрасно знал, как важен Громовержец для десептиконской армии, особенно для элитных частей, находящихся на Земле.
Старый автобот уронил голову на руки. Так много мыслей... так много тягостных образов... Они разрушили недолгое ощущение уюта и покоя, заставляя вернуться в жестокую реальность. Трансформер, лежащий перед ним, был десептиконом... Одним из самых опасных в этой армии наемников, одним из тех, кто утверждал тиранию, одним из тех, кто лишил жизни множество автоботов, виновных лишь в стремлении защитить родную планету.
Шатун был прав: он изменился. Юного бунтаря больше не было. Но Коленвал готов был отдать всё, что угодно, включая собственную жизнь, чтобы вернуть того бунтаря. Жестокие шутки играет с нами жизнь.
В последний раз взглянув на того, кто некогда был смыслом его жизни, Коленвал медленно встал и направился в комнату в глубине дома, тяжело переставляя ноги... со стуком глухим, словно эхо собственной совести.
Громовержец активировал оптику и понял, что по-прежнему лежит в полумраке. Казалось, ничто не изменилось с тех пор, как он погрузился в режим сна. Ни звука, ни движения, ни импульса. Ничего. Только он и старая кибертронская тишина.
Но десептикон провёл большую часть своей жизни на войне и не доверял тишине. Подозрительность проснулась раньше, чем он сам. Чутьё воина подсказывало ему: что-то не так. Он почувствовал шорох до того, как звук достиг его аудиосенсоров... Да, война умеет и это — обострять инстинкты. Это неизбежно, если знаешь, что твоя жизнь может оборваться в любой миг.
Громовержец вскочил... тут же дюжина дымовых шашек влетели в окна. Дверь взорвалась осколками, и в дом ворвался отряд вооруженных автоботов. Громовержец привычно вскинул руки и тихо выругался, вспомнив: винтовки остались в моечной. Он был безоружен.
Его атаковало трое. Отбив несколько ударов, ему удалось отшвырнуть их и отскочить. Узнаваемой острой болью ожгло грудь: стреляли из бластера. Потом левое плечо.
Громовержец отступил. Без винтовок и в одиночку его единственной надеждой оставалось небо. Под новыми выстрелами он трансформировался и взлетел, проломив крышу дома, в котором вырос.
Снаружи его встретил шквал огня. Он был окружён.
Ракета разрезала воздух, попав прямо в один из его двигателей. Он стал терять скорость и высоту.
Стараясь удержаться в воздухе, Громовержец использовал последнее средство. Собрав все силы, он приготовился сгенерировать звуковой удар...
И увидел Коленвала, сгорбившегося за цепью автоботских солдат.
Вторая ракета сбила его. Зная, что падение в альтернативном режиме очень опасно, он успел трансформироваться и приземлиться на ноги, по инерции врезавшись в старый генератор, брошенный посреди улицы.
Всё смешалось... Безумие... Крики со всех сторон...
Боль... Без диагностики было ясно: встать он не сможет.
А потом были руки. Руки... Множество рук. Он не знал, сколько их было, не мог сосчитать. Он знал только, что их было слишком много. Они обрушивались на него, хватали, нещадно ударяли по шлему, по фюзеляжу. Среди какофонии ударов ясно раздался звон кабины, разбитой на дюжины мелких осколков.
Близилось беспамятство, но Громовержец яростно гнал его прочь. Боль не имела значения, разрушение корпуса не имело значения. Нельзя было умереть без последнего покаяния, которого он ждал так долго. Оно было необходимо. Необходимо.
Коленвал вцепился в стену выцветшими пальцами, до царапин на металле.
Он отвернулся, не в состоянии смотреть на происходящее. Если бы перестать думать, перестать чувствовать...
Внутренний голос твердил одно и то же: он выполнил свой долг, благо себе подобных и родной планеты важнее личных чувств... Но чувства не дружат с логикой, и доводы чести не заглушали боль. Она лишь возросла.
Он отключил оптику, когда в десептикона попала вторая ракета. Он не мог смотреть...
Но он мог слышать.
Убийственный, ужасный мучительный звук, звук сокрушаемых систем... систем Шатуна... его Шатуна...
Коленвал пошатнулся от боли и отчаяния своего создания, как от собственных. Чувство вины оглушило старого робота. Круг замкнулся, настал его черёд стать предателем. На этот раз удар в спину нанёс он сам.
Коленвал поднял голову. Усталая оптика остановилась на группе солдат, которые продолжали крушить корпус, когда-то собранный его собственными руками. Командир отряда спокойно стоял в стороне. Коленвал подбежал к нему так быстро, как только позволяли старые шарниры.
- Хватит! Хватит его ломать! Вы обещали, что не причините ему вреда! – крикнул Коленвал в отчаянии.
Офицер с зелёной бронёй обернулся, взглянул на Коленвала и некоторое время бесстрастно смотрел. Потом махнул рукой одному из подчиненных:
- Взять его и доставить на базу.
Получив приказ, отряд автоботов прекратил избивать уже потерявшего сознание пленника.
...продолжение следует.
Оригинальное название: "Lluvia púrpura"
Автор: Taipan Kiryu
Перевод с испанского: [J]astrotrain1988[/J]
Разрешение на перевод: получено
Вычитка вольная: [J]Skeinweaver[/J]
Вселенная: G1
Рейтинг: R
Персонажи: Громовержец, Деформер
Жанр: драма, приключения
Объём: 13 глав
Краткое содержание: Громовержец всматривается в тени прошлого в поисках утраченного сокровища и не подозревает, что вопрос всей жизни может решиться в один миг.
Примечание переводчика: данный текст является переводом испаноязычной (оригинальной) версии фанфика “Lluvia púrpura” (автор Taipan Kiryu). Имена канонических персонажей переведены в соответствии с традицией G1, поскольку оригинал предполагает смысловое понимание имени Thundercracker (Громовержец), к тому же русскоязычные фанаты не всегда владеют английским языком.
Глава 5
«Фиолетовый дождь»
Глава 5
***
Приглушенные голоса, доносящиеся откуда-то извне. Определённо, голоса.
Коленвал молча поднялся с платформы для подзарядки и, подгоняемый любопытством, направился в главный отсек своего жилища.
Там, на платформе-диване, сидел Громовержец и смотрел новости по автоботскому каналу.
- Шпионишь, парень? – спросил старый трансформер не без иронии.
Громовержец дёрнулся и быстро обернулся, глядя на своего создателя через плечо.
- В этих передачах ничего ценного нет. И я не шпион, - сухо ответил сикер. В его голосе громыхнуло негодование.
Коленвал проговорил с жёсткой усмешкой.
- Ах да, я и забыл. Ты ведь сикер, не так ли? Элитный боец.
Громовержец нахмурился, однако постарался скрыть, что задет сказанным. Он резко отвернулся и снова уставился в светящийся экран монитора, быстро переключив канал.
На экране замелькали две скоростных наземных машины. Десептикон следил за гонщиками в большом удивлении: такие развлечения во время войны увидишь нечасто.
Коленвал сел подальше от Громовержца. На него снова нашла тоска и печаль.
- Помнишь, ты в детстве любил смотреть гладиаторские бои? – тихо спросил старый робот.
Громовержец улыбнулся, поразившись внезапной смене настроения своего создателя.
- Да, помню, - кивнул он. – Я бы и сейчас на них ходил, если бы их проводили...
Задумчивое настроение Коленвала мгновенно переменилось.
- Ты восхищался этим проклятым безумцем с ранних лет... Ты поэтому пошёл к нему в подручные?
Улыбка пропала с лица Громовержца. Ещё рано было радоваться. Их перемирие было очень шатким, и не стоило об этом забывать.
- Нет, не поэтому, - произнёс он, понизив голос.
Оптика Коленвала сузилась в пристальном фокусе на синем трансформере перед ним.
- Так почему же? Что он тебе предложил? Власть? Положение?? Абсолютное господство над себе подобными?
Громовержцу становилось всё более не по себе. Ему жгуче захотелось телепортироваться, как умел Деформер. Исчезнуть, теперь же исчезнуть — последний шанс спастись бегством.
- Честь, - угрюмо ответил десептикон, сжимая кулаки на коленях. Он не осмеливался смотреть в оптику создателю.
- Чееесть?! – вскричал Коленвал в ярости. Всё, что накопилось за тысячи лет боли и гнева, теперь вырвалось наружу. – Не честь ли стала твоей первой жертвой в день, когда ты принял на свои крылья эти гнусные фиолетовые символы!?
Десептикон неловко шевельнулся на месте, словно не находя удобного положения.
- Я не хотел бы говорить об этом, - пробормотал он.
- О, но мы будем говорить об этом, малыш, будем... - Коленвал выталкивал каждый слог как что-то мерзкое и причиняющее боль. – Ты же сам пришёл ко мне, помнишь? Я был бы совершенно счастлив, если бы никогда больше тебя не увидел!
Коленвал бросил взгляд на собственные автоботские эмблемы — потускнели так, что красными уже не назовёшь, но гордился он ими не меньше.
- Видишь, Шатун? - Коленвал гордо поднял и расправил плечи: указывая на знаки. - Вот моя вера, вот моя сущность… Моё место в мире.
- То же самое значат мои знаки для меня! - огрызнулся Громовержец.
Коленвал воскликнул с нескрываемым презрением:
- И ты этим очень гордишься, надо понимать!
- Конечно! Я горжусь, что ношу эти знаки!
Лицо Коленвала исказилось от острого отвращения.
- Ха... Должно быть, я, слишком долго просидел взаперти... отстал от жизни и не знаю, что теперь принято гордиться, если ты бандит.
- Я не бандит!
- Бандит, десептикон... Какая разница? Ты бредишь властью, как все прочие предатели, пошедшие за этим безумным гладиатором... Связавшись с десептиконами, ты разрушил всё... Всё, чему тебя учили, всё славное прошлое твоих предков... Я не для того тебя создавал, Шатун!
Сикер молча опустил голову. Каждый раз, когда создатель называл его старым именем, на него находили непонятные оцепенение и слабость. Будто время двигалось вспять, в прошлое. Не то чтобы он стыдился этого прошлого — просто слишком многое произошло с тех пор. Ему просто хотелось, чтобы Коленвал понял его, как он сам пытался понять отца.
- А скажи-ка мне, малыш Шатун, - продолжил Коленвал, и могучего десептикона снова пробрала дрожь при звуках прежнего имени, - каков он? Ведь ты один из его приближенных? Каков он — Мегатрон?
- Он не безумец, как ты полагаешь... Это я могу сказать точно, - сердито сказал Громовержец.
- Так ты защищаешь его? Я не удивлён. В конце концов, ты всего лишь один из его рабов.
Громовержец выключил монитор и поднялся на ноги. Коленвал вздрогнул, различив на лице сына гримасу лютой злобы.
- Я не раб! Мегатрон начал эту войну как раз для того, чтобы мы смогли избежать такой судьбы! Мы не машины. Наша судьба — стать великими!
Коленвал смотрел на своё творение с ужасом.
- Праймус... Ты десептикон... Настоящий десептикон...
Вдруг Громовержцу стало стыдно. Он снова сел, чтобы избежать этого обвиняющего взгляда.
- Я только... Я стал, кем решил, - тихо сказал он.
- И сделал самую большую ошибку в своей жизни, - прозвучал печальный ответ.
***
Коленвал любовался высоким воином атлетического строения, который стоял перед ним. На этот раз молодой робот крепко обнял своего создателя, не дожидаясь приглашения.
- Полегче, парень, полегче... Ты сильнее, чем был, шлак! Как никогда раньше! – Коленвал рассмеялся, пытаясь обнять Шатуна. Это было не так-то просто сделать: мешали огромные крылья на спине новоявленного сикера.
Шатун пристыженно опустил голову.
- Прости.
- Хватит извиняться... Ты сикер, Праймуса ради! Только посмотри на себя!
- Я стал сикером благодаря тебе, папа.
Коленвал энергично тряхнул головой.
- Не говори глупостей! Ты сам добился этого, парень. Мы оба знаем, что я сначала был против...
- Ты переживал за меня, и я тебе благодарен.
- Время показало, кто был прав. Я так горжусь тобой, малыш.
Шатун смущённо улыбнулся. Коленвал обнял его сильнее и положил голову ему на плечо. Праймус... Какой он стал высокий! Искру механоида переполняли счастье и гордость.
***
Коленвал неохотно сел в огромную моечную бадью, наполненную зеленоватой жидкостью.
- Не ворчи, лучше сядь спокойно. Свежая лучше, - сказал Громовержец, наклонив над бадьёй металлическую бутыль и продолжая наливать зелёную жидкость.
- Пустая трата времени. К тому же я не спарклинг и не привык к такому унизительному обращению, - ответил старый робот, скрестив руки на груди. Однако сидел он тихо.
Громовержец подумал, что его создатель порой ведет себя хуже спарклинга, но промолчал. Он поставил бутылку рядом и принялся тереть спину своего создателя металлической губкой.
- Эта антикоррозийная жидкость защитит тебя от ржавчины. Хотя на твоём месте я бы сменил корпус.
Коленвал вновь проворчал что-то, а затем умолк, не став спорить. В течение нескольких минут можно было слышать только звук губки, тершейся о металл старого робота.
- Шатун... - произнес наконец Коленвал.
- Что? - рассеянно отозвался Громовержец, сосредоточенно воюя с особенно глубокой коррозионной каверной в плечевом шарнире создателя.
- Ты не мог бы снять это? Они меня пугают, - пояснил Коленвал, неприязненно глядя на тонкие винтовки на предплечьях Громовержца.
Сикер кивнул. Он осторожно снял винтовки и поставил их рядом.
- Так лучше? - спросил Громовержец.
Он не чувствовал себя таким незащищенным уже тысячи лет. Странно было видеть свои руки такими... голыми. Он не помнил, чтобы эти винтовки снимались хоть раз с тех пор, как присоединился к десептиконам. Они стали словно дополнительными частями его самого. И в то же время, не чувствовать их на себе — в этом было какое-то странное облегчение, будто снова вернулось беспечное детство, пусть ненадолго.
- Да, лучше... А еще лучше будет, если ты снимешь эти знаки, - ответил Коленвал.
- Это невозможно.
- Я так и знал.
Молчание.
И снова молчание.
Коленвал вспоминал. Он помнил, как учил своего непоседливого отпрыска пользоваться ванной. Теперь роли поменялись. Возможно, так бы всё и случилось по заведённому ходу вещей, но эти фиолетовые знаки... они всё отравляли. Коленвал мог бы простить одиночество, пустоту...
Набравшись смелости, автобот решил высказать мысли, мучившие его девять миллионов лет:
- Как ты живешь, Шатун? У тебя... есть друзья... там?- спросил он хриплым голосом.
- Есть немного... Вообще-то нам некогда думать об этом.
Громовержцу вспомнился Деформер. Надо бы связаться с ним. Он отключил комлинк, чтобы черно-фиолетовый солётник не смог его побеспокоить. Впрочем, Громовержец был уверен, что развесёлый истребитель давно наэнергонился до такого состояния, что едва ли вспомнит его имя и, скорее всего, уже упал в объятия какой-нибудь фемке.
- Наверное, тебе бывает... тяжело? Я слышал об этой планете... Земле, - продолжил Коленвал, пытаясь сохранять безразличный тон. Тщетная попытка, как заметил Громовержец.
- Да... Но не волнуйся, я сам могу о себе позаботиться.
- Кто сказал, что я волнуюсь?
Десептикон пожал плечами. Это замечание не особенно задело его. Голос Коленвала временами смягчался, а больше его ничто не волновало. Громовержец продолжал осторожно и очень мягко чистить корпус своего создателя, который выглядел значительно лучше, чем всего цикл назад.
- Эта новая система микросхем... Ну, которую ты принес... – начал Коленвал, прервав молчание.
- Да?
- Может быть, стоит ее попробовать, - Коленвал избегал смотреть в оптику своему созданию.
- Хорошо. Почему бы и нет? – ответил Громовержец как можно невозмутимее, отчаянно стараясь не улыбаться.
***
Коленвал буквально влетел в дом, позабыв закрыть дверь. Никогда в жизни он не бегал так быстро. Никогда.
Поспешно включил настенный монитор. Ему не пришлось переключать каналы. Все они показывали одно и то же. Размытые крупные планы, дрожащая картинка. Хаотически мелькающие кадры. Битвы. Лазерные залпы. Кибертронцы, воюющие с кибертронцами. Безумное, рваное, бешеное смешение всего и вся. Кибертронцы убивают кибертронцев...
Война.
На Кибертроне началась война.
Коленвал рухнул на ближайший стул, крепко стиснул ладони. Он не чувствовал собственного корпуса. «Праймус, защити его», - подумал он.
И, словно в ответ на его мольбу, в комнате Шатуна послышался шум. Коленвал вздрогнул и посмотрел в сторону внутренней части дома. Неужели туда кто-то проник? Идея ограбления показалась ему абсурдной, хотя теперь, когда началась война, он уже ни в чем не был уверен. Наставали большие перемены. Всё должно было перемениться, всё.
Прежде чем он успел что-либо сообразить и предпринять, дверь в дальнюю комнату открылась и на пороге появился Шатун. Он нес большой металлический контейнер.
- Малыш! Что ты здесь делаешь?!
Молодой сикер был, похоже, не рад встрече с отцом. Он надеялся не застать его в это время дня.
- Видишь, вещи собираю, - сказал он странным голосом.
- Ты отправляешься на фронт? – спросил зеленый робот. Его оптика излучала страх.
Шатун мрачно кивнул.
- Во имя Праймуса... Пожалуйста, береги себя! Не надо геройствовать, слышишь? Ты капитан сикеров аяконского сектора Гамма-75, но...
- Я отправляюсь на другой фронт, - сухо оборвал его Шатун.
Коленвал смотрел на сына в полном смятении, не понимая, о чем тот говорит.
Сикер заставил себя говорить спокойнее. Его взгляд стал очень серьезным.
- Я отправляюсь в Полигекс, - сказал он просто.
Коленвал не поверил. Его губы шевелились, но динамики не могли произвести ни звука.
Полигекс... Центр мятежа... Цитадель тех, кто начал сеять ужас и смерть под той кровавой фиолетовой эмблемой — цвета пролитого энергона.
Шатун продолжал говорить:
- Это ради нашей свободы, отец. Десептиконы взялись за оружие, чтобы свергнуть тиранию Совета...
Коленвал отступил на шаг, не в силах осознать то, что только что сказал его сын. Он просто не мог принять его слова. Этого просто не могло происходить. Даже ужасы войны не шли ни в какое сравнение с тем, отчего он теперь оцепенел.
- Мегатрон прав. Его слова выражают чувства тысяч из нас. И мы наконец получим право на свободу и действие! - Шатун протянул своему создателю датапад.
Коленвал бросил взгляд на кибертронские графемы. Это был один из тех подрывных манифестов, которые в последнее время нелегально распространялись по всему Кибертрону. Фиолетовый знак, изображенный по всему тексту, заставил его отшатнуться.
- Да... Да как ты смеешь приносить в дом эту мерзкую пропаганду?! – закричал Коленвал вне себя от ярости, швырнув датапад на пол.
- Это не мерзость, папа! Это свобода! Свобода! Как ты не понимаешь? Мы больше не будем винтиками огромного механизма! Мы сможем сами выбирать свою судьбу! Мегатрон — освободитель! Он сделает Кибертрон центром Вселенной!
- Ты сумасшедший идиот! Послушай себя! Ты несёшь чушь! Тебе промыли процессор и настроили против твоей же расы, как ты не видишь? Эти десептиконы опасны! Давно ты с ними? Отвечай!
Впервые за весь разговор Шатун запнулся.
- Почти сразу как стал сикером... Мегатрон уже имел влияние в армии... Я имел честь встретиться с ним лично и...
-Мегатрон — убийца, и ничего больше!! А ты никуда не пойдешь, Шатун! – ярость в голосе Коленвала крепла.
Сине-серый сикер притушил оптику и выпрямился. Коленвал еще никогда не видел его таким серьёзным.
- Громовержец, - холодно произнес он.
- Что? – с досадой выкрикнул Коленвал. Он уже ничего не понимал, его охватило полнейшее смятение.
- Громовержец... Моё имя теперь Громовержец.
- Что за бред? Что всё это значит?! Ты сменил имя? К-как? Почему!
- Ты знал, что я способен создавать звуковые удары, отец? – перебил его бывший Шатун. – Когда меня перестроили в сикера и эти крылья стали частью моего тела, я обнаружил это в себе! Я начал управлять моей новой способностью... А потом появился Мегатрон. Он сказал мне, что у меня есть дар, который делает меня уникальным. Под его руководством я смогу сотрясать города... делать то, чего никогда не делал ни один авиатор!
Оптика сикера сияла. Его взгляд казался устремленным куда-то вдаль. Он говорил, не глядя на своего создателя, будто забыв о его существовании. В нем остались лишь исступлённый восторг, честолюбие и преданность... Коленвал никогда еще не видел такого помешательства. Серо-синий робот перед ним вдруг показался ему незнакомцем.
- Безумец, БЕЗУМЕЦ! Отрекись от ложных идей и защити свой народ от этих убийц!
- Мой народ в Полигексе.
Коленвал сам не понял, как пришёл в движение, так быстро всё случилось. Лишь боль в руке заставила его осознать, что он сделал.
Громовержец тоже был шокирован. Он отступил на шаг, пораженный тяжелой пощечиной, которую с такой силой нанесла некогда любящая рука.
Но удивление длилось лишь несколько мгновений. Взгляд сикера стал диким, свирепым — Коленвал никогда его таким не видел. В какой-то миг он был уверен, что его создание собирается напасть на него.
- Я верен делу десептиконов, - яростно отрезал Громовержец. Коленвал не узнавал его голоса.
Не обращая внимания на своего создателя, новый десептикон направился к двери.
Коленвал отвернулся, не в силах настроить оптику на этого незнакомца. Когда голос вернулся в его динамики, он почувствовал жгучую боль в гортани:
- Если выйдешь за эту дверь, даже не думай возвращаться! Я отрекаюсь от тебя! – крикнул он в отчаянии. - Если ты присоединишься к этим изменникам... - слова раздавливали его, - ты убьешь моего сына, - медленно закончил он, понимая, что, возможно, это будут последние слова, которые услышит от него единственное творение.
Громовержец замер в дверях; жёсткий силуэт поколебался — на мгновение. Ты убьешь моего сына…
Но решение уже сделано.
Дверь за ним закрылась, а затем снаружи послышались шаги и звук трансформации. Шатун умер. Десептикон Громовержец шагнул навстречу новой судьбе, став врагом собственной расы.
Коленвал рухнул на пол, пораженный, уничтоженный. Боль... Глубокая боль охватила его Искру, едва не погасив ее.
Глава 6
Глава 6
***
Режим подзарядки.
Теоретически, этот режим был самым глубоким состоянием отдыха, которого мог достичь кибертронец.
Однако подзарядка — нечто гораздо большее, чем простое восстановление сил. Это личное пространство, где время и застывает и длится бесконечно. Это способ ускользнуть из реальности и поддаться иллюзии вечного счастья, если война и везение позволяли достичь тех блаженных пределов.
Оптические датчики Коленвала включились и погасли. Так повторилось четырежды, прежде чем они настроились на восприятие в приятном, неярком свете.
Впервые за бессчётные тысячелетия он чувствовал себя хорошо. Постоянное чувство горечи, казалось, наконец оставило его в покое. С новыми микросхемами, которые поставил ему Громовержец, он вновь чувствовал себя полным энергии.
Старый автобот встал с платформы для подзарядки и не торопясь приблизился к открытой двери, заглянул в «главную комнату». Всё выглядело вполне привычно. Сколько раз он видел эти старые стулья, стол, монитор на стене... Немые свидетели его одиночества.
Но унылой монотонности больше не было. Слабый свет единственной лампы выхватывал живое напоминание о далеком счастье, которое перемешивалось с печалью.
На диване-платформе перед монитором лежал Громовержец. Он устроился на спине, подложив под голову руки. Похоже, усталость взяла своё. Тусклые отсветы падали на тёмно-синий корпус, а лицо казалось странно-безмятежным для этого неспокойного времени.
И это спокойное выражение привлекло Коленвала. Старый механоид не смог пройти мимо. Когда Шатун в последний раз был так умиротворён? Когда в последний раз он спал так спокойно? Коленвал не знал этого... Он не хотел знать, в какой момент пропала детская невинность. Разорение и смерть окружали сына большую часть жизни, сокрушался Коленвал.
Его внимание привлёк слабый звук. Громовержец шевельнулся. Он крепко спал, но, должно быть, ему было неудобно лежать. Диван-платформа не был приспособлен для трансформеров с крыльями.
Неловкое движение умилило Коленвала. Охваченный простым и цельным переживанием, отбросив опасения и обиды, он подошёл к своему созданию, заботливо приподнял его за плечо и попытался расположить огромные крылья поудобнее.
Громовержец что-то шепнул во сне, и Коленвал поколебался. Его рука оказалась у самого лица сына. Он поднёс трясущиеся пальцы, но они едва прошуршали по светло-серым лицевым пластинам. Коленвал тряхнул головой, не в силах по-настоящему дотронуться до лица своего создания. Покачав головой ещё, старый автобот отступил и присел на стул рядом.
Он вспомнил те далекие времена, когда, бывало, влепит сыну затрещину в шуточной потасовке, а тот весело улыбается в ответ. Эти грубые забавы не были редкостью с первых стадий жизни тогда еще безобидного мальчишки.
Но сейчас было не до игр. Жизнь сикера была полна настоящего насилия, жизнь в постоянной опасности, запятнанная чужой смертью.
Тишина была почти полной, как и темнота. Это был очень тихий цикл. Лишь редкие звуки с улицы... будто там продолжается нормальная довоенная жизнь.
И Коленвал притворился, что так оно и есть.
Притворился, будто не было войны, будто не было тысяч тоскливых лет, будто нет фиолетовых знаков на крыльях сына... Будто ничего больше нет... Только он и его создание, его обожаемый Шатун.
Но боль была слишком сильной, её забыть не удавалось. Невозможно вечно притворяться слепым, как бы ни хотелось удержать эти секунды.
В памяти старого автобота раздавался радостный детский смех. Счастливые картины давно ушедших времён вставали как живые. Почти невозможно было поверить, что это его ненаглядное создание так рано повзрослело и теперь лежит перед ним, пройдя через мерзости войны... разрушения... и измены.
Через всё это сумасшествие, от которого его Шатун слишком рано повзрослел.
Война и собственные амбиции сформировали его, но лишили детства — важного жизненного этапа для каждого кибертронца. Коленвал жалел этого молодого трансформера, который знал лишь неистовство и несправедливость боя.
Это было самое страшное зло войны... она лишала доверчивой наивности и делала из трансформера эффективную машину... машину хищнического выживания... послушную машину для убийств.
Откуда в Искре, созданной из Искры Коленвала, могло взяться столько ожесточения?
Коленвал склонился и внимательно посмотрел на спящего Громовержца. Война оставила на нем свою печать. Лицо сикера дышало силой и жестокостью. Он был полон энергии, он пережил множество сражений. Удивительно, как это умиротворенное лицо могло принадлежать такому могучему трансформеру. Могучему, но воплощавшему в себе зло.
Коленвал знал о головокружительной карьере Громовержца в рядах десептиконов. Он старался следить за успехами его триады. Он прекрасно знал, как важен Громовержец для десептиконской армии, особенно для элитных частей, находящихся на Земле.
Старый автобот уронил голову на руки. Так много мыслей... так много тягостных образов... Они разрушили недолгое ощущение уюта и покоя, заставляя вернуться в жестокую реальность. Трансформер, лежащий перед ним, был десептиконом... Одним из самых опасных в этой армии наемников, одним из тех, кто утверждал тиранию, одним из тех, кто лишил жизни множество автоботов, виновных лишь в стремлении защитить родную планету.
Шатун был прав: он изменился. Юного бунтаря больше не было. Но Коленвал готов был отдать всё, что угодно, включая собственную жизнь, чтобы вернуть того бунтаря. Жестокие шутки играет с нами жизнь.
В последний раз взглянув на того, кто некогда был смыслом его жизни, Коленвал медленно встал и направился в комнату в глубине дома, тяжело переставляя ноги... со стуком глухим, словно эхо собственной совести.
***
Громовержец активировал оптику и понял, что по-прежнему лежит в полумраке. Казалось, ничто не изменилось с тех пор, как он погрузился в режим сна. Ни звука, ни движения, ни импульса. Ничего. Только он и старая кибертронская тишина.
Но десептикон провёл большую часть своей жизни на войне и не доверял тишине. Подозрительность проснулась раньше, чем он сам. Чутьё воина подсказывало ему: что-то не так. Он почувствовал шорох до того, как звук достиг его аудиосенсоров... Да, война умеет и это — обострять инстинкты. Это неизбежно, если знаешь, что твоя жизнь может оборваться в любой миг.
Громовержец вскочил... тут же дюжина дымовых шашек влетели в окна. Дверь взорвалась осколками, и в дом ворвался отряд вооруженных автоботов. Громовержец привычно вскинул руки и тихо выругался, вспомнив: винтовки остались в моечной. Он был безоружен.
Его атаковало трое. Отбив несколько ударов, ему удалось отшвырнуть их и отскочить. Узнаваемой острой болью ожгло грудь: стреляли из бластера. Потом левое плечо.
Громовержец отступил. Без винтовок и в одиночку его единственной надеждой оставалось небо. Под новыми выстрелами он трансформировался и взлетел, проломив крышу дома, в котором вырос.
Снаружи его встретил шквал огня. Он был окружён.
Ракета разрезала воздух, попав прямо в один из его двигателей. Он стал терять скорость и высоту.
Стараясь удержаться в воздухе, Громовержец использовал последнее средство. Собрав все силы, он приготовился сгенерировать звуковой удар...
И увидел Коленвала, сгорбившегося за цепью автоботских солдат.
Вторая ракета сбила его. Зная, что падение в альтернативном режиме очень опасно, он успел трансформироваться и приземлиться на ноги, по инерции врезавшись в старый генератор, брошенный посреди улицы.
Всё смешалось... Безумие... Крики со всех сторон...
Боль... Без диагностики было ясно: встать он не сможет.
А потом были руки. Руки... Множество рук. Он не знал, сколько их было, не мог сосчитать. Он знал только, что их было слишком много. Они обрушивались на него, хватали, нещадно ударяли по шлему, по фюзеляжу. Среди какофонии ударов ясно раздался звон кабины, разбитой на дюжины мелких осколков.
Близилось беспамятство, но Громовержец яростно гнал его прочь. Боль не имела значения, разрушение корпуса не имело значения. Нельзя было умереть без последнего покаяния, которого он ждал так долго. Оно было необходимо. Необходимо.
***
Коленвал вцепился в стену выцветшими пальцами, до царапин на металле.
Он отвернулся, не в состоянии смотреть на происходящее. Если бы перестать думать, перестать чувствовать...
Внутренний голос твердил одно и то же: он выполнил свой долг, благо себе подобных и родной планеты важнее личных чувств... Но чувства не дружат с логикой, и доводы чести не заглушали боль. Она лишь возросла.
Он отключил оптику, когда в десептикона попала вторая ракета. Он не мог смотреть...
Но он мог слышать.
Убийственный, ужасный мучительный звук, звук сокрушаемых систем... систем Шатуна... его Шатуна...
Коленвал пошатнулся от боли и отчаяния своего создания, как от собственных. Чувство вины оглушило старого робота. Круг замкнулся, настал его черёд стать предателем. На этот раз удар в спину нанёс он сам.
Коленвал поднял голову. Усталая оптика остановилась на группе солдат, которые продолжали крушить корпус, когда-то собранный его собственными руками. Командир отряда спокойно стоял в стороне. Коленвал подбежал к нему так быстро, как только позволяли старые шарниры.
- Хватит! Хватит его ломать! Вы обещали, что не причините ему вреда! – крикнул Коленвал в отчаянии.
Офицер с зелёной бронёй обернулся, взглянул на Коленвала и некоторое время бесстрастно смотрел. Потом махнул рукой одному из подчиненных:
- Взять его и доставить на базу.
Получив приказ, отряд автоботов прекратил избивать уже потерявшего сознание пленника.
...продолжение следует.
@темы: Transformers, Перевод, G1, R, Творчество, Фанфики
-
-
02.05.2009 в 20:48Лариса (ака Шестизарядник)
-
-
02.05.2009 в 20:57Спасибо за отсылку )) Перевод делаю не я, и мне бы хотелось, чтобы Вы сохранили указание на моё бета-ридерство.
-
-
04.05.2009 в 09:36Счастливо!
Лариса (ака Шестизарядник)